Читать книгу - "Учебник для сестер милосердия  - Сергей Филимонов"

Находясь в сестричестве, внимай себе, сестра, и отнюдь не старайся внешне в чем-нибудь показаться праведнее других сестер, «иначе сделаешь два зла: <сестер> уязвишь своею ложною и притворною ревностию, и себе дашь повод к высокоумию»^[135].

Гордая сестра не терпит превосходства над собою – и, сталкиваясь с добродетелями и достоинствами других, – или завидует или соперничает. «Соперничество и зависть друг другом держатся»^[136]. Сестра, которая внутренне возвышает себя, готовит себе бесчестие. Посему, сестра, «смири помысл гордыни, прежде нежели гордыня смирит тебя»^[137].

Существуют два вида гордости: плотская и духовная. В новоначальных чаще проявляется первый вид. «Эта плотская гордость вот в каких действиях проявляется: в говорении ее бывает крикливость, в молчании – досадливость, при веселости громкий, разливающийся смех, в печали – безсмысленная пасмурность, при отвечании колкость, в речи легкость, слова как попало вырывающиеся без всякого участия сердца. Она не знает терпения, чужда любви, смела в нанесении оскорблений, малодушна в перенесении их, тяжела на послушание, если не предваряет его ее собственное желание и воля, на увещания не преклонна, к отречению от своих волений не способна, к подчинению чужим крайне упорна, всегда усиливается поставить на своем решении, уступить же другому никогда согласна не бывает; и таким образом бывает, что сделавшись не способною принимать спасительные советы, она более верит своему мнению»^[138], чем разсуждению духовника или старших сестер.

Встав на путь служения Христу, удаляйся сколько возможно, сестра, от людей мирских, живущих по похотям мира сего и исполненных гордости житейской, чтобы не заразили и не развратили тебя.

Чтобы противостать гордости, надо упражняться в смирении. «Не достоинство, не почесть, не величие вводят в Царство Небесное, но смирение, послушание, любовь, терпение и благодушие: вот что спасает человека. Не слыхали разве, что диавол за гордыню ниспал с неба? Не слыхали разве, какой великой славы лишился он за противление Богу?»^[139]

«Смиренный не тщеславится, не гордится, служа Господу из страха пред Ним. Смиренный не установляет собственной своей воли, прекословя истине, но повинуется истине. Смиренный не завидует успеху ближнего, и не радуется его сокрушению (падению), а напротив того, радуется с радующимися и плачет с плачущими. Смиренный не унижается в лишении и бедности, и не оказывается надменным в благоденствии и славе, но постоянно пребывает в той же добродетели. Смиренный почитает не только высших, но и низших себя. Смиренный не впадает в раздражительность, никого не оскорбляет, ни с кем не ссорится. Смиренный не упрямится и не ленится, хотя бы и в полночь позвали его на дело, потому что поставил себя в послушание заповедям Господним. Смиренный не знает ни досады, ни лукавства, но в простоте служит Господу, мирно живя со всеми. Смиренный, если услышит выговор, не ропщет, и если будет заушен, не выйдет из терпения; потому что он ученик Претерпевшего за нас крест. Смиренный ненавидит самолюбие, почему не домогается первенства, но почитает себя в мире сем как бы временным пловцом на корабле»^[140].

Каковы же признаки истинного смирения и как сестра может узнать их в себе? «…никого не осуждать, не уничижать, и не оклеветывать, во всякое время молчать, и без приказания или крайней нужды, ничего не говорить; когда же спросят, и есть намерение, или крайняя нужда заставляет говорить и отвечать, тогда говорить тихо, спокойно, редко, как бы по принуждению и со стыдом; ни в чем не выставлять себя за меру, ни с кем не спорить ни о вере, ни о другом чем; но если говорит кто хорошо, сказать ему: да, а если худо, отвечать: как знаешь; быть в подчинении и гнушаться своею волею, как чем-то пагубным; иметь взор поникший всегда в землю; иметь пред глазами смерть свою, никогда не празднословить, не пустословить, не лгать, не противоречить высшему; с радостию переносить обиды, уничижения и утраты, ненавидеть покой и любить труд, никого не огорчать, не уязвлять ничью совесть. Таковы признаки истинного смирения; и блажен, кто имеет их; потому что здесь еще начинает быть домом и храмом Бога, и Бог вселяется в нем»^[141].

Гордость потому опасна для посвященной сестры, давно подвизающейся в сестричестве, что грозит крушением. «Когда взойдешь на высоту добродетелей, – тогда великая тебе потребность в ограждении: ибо, если упадет стоящий на полу, то скоро встанет, а упавший с высоты подвергается опасности умереть»^[142].

Гордость – «это самый свирепый и неукротимый зверь, нападающий особенно на совершенных и с лютым грызением пожирающий их, когда они достигают почти уже самой вершины добродетелей»^[143].

«Так… иногда преданный одной какой-либо страсти не совсем бывает чужд других добродетелей, но по сгублении той одной добродетели, которая падает от ревниво вооружившейся против ней противоположной ей страсти, прочая может хотя отчасти удерживать: а эта, коль скоро овладеет бедною душою, то как какой-нибудь свирепейший тиран, по взятии самой верхней крепости добродетелей (смирения), весь их город до основания разрушает и разоряет. Высокие некогда стены святости сравняв и смешав с землею пороков, никакому уже потом знаку свободы в душе, ему покоренной, не попускает он остаться. Чем более богатую пленит он душу, тем более тяжкому игу рабства подвергает ее, обнажив от всего имущества добродетелеи с жесточайшим ограблением»^[144].

Видел я сестер, которые превозносились над другими, грубили старшим, гордились собой, после же впадали в блуд, рожали детей без мужа, лишались ума.

«Таков закон правды Божией, что кто нераскаянно надымается гордостным превозношением сердца, тот предается на посрамление гнуснейшей плотской срамоте, чтоб, будучи уничижен таким образом, он восчувствовал, что если он оказывается теперь так оскверненным, то это потому, что прежде не хотел сознать глубочайшей и важнейшей нечистоты от гордостного превозношения, и чтоб, сознав это, возревновал очистить себя от той и другой страсти»^[145].

Итак, очевидно, что никакая сестра не сможет достигнуть чистоты и совершенства, не упражняясь и не стяжая истинного смирения, «…веруя, что без… <Божьего> покрова и помощи, в каждый момент… <ее> посещающих, никак не может… <она> достигнуть совершенства, которого желает и к которому с усилием течет»^[146].